Из дневника Василия Трубкина, человека во всех отношениях порядочного и честного - Владимир Положенцев

«Может, сначала чаю?» – спросила старуха снимая платок и обнажая три желтые волосинки на голове». Чаю, на водку раскошелиться было жалко, а сама золотые горы обещает. Впрочем, тут сколько водки не пей, все одно не поможет. «Не надо чаю, – прохрипел я, будто перед повешением, – приступим сразу. Зачем же тянуть. Где ванная?» «В ванну потом, – ответила бабка, – напервой тут делать будем».

Вот значит как, тут. Прямо с улицы извольте контактировать с немытым человеком. Трудно даже представить, что у бабки могло завестись от жары и сырости. Нет, уж увольте, непременно бежать или будьте любезны предложить мне и сами попользовать ванну, черт возьми. А иначе я не согласен. Или согласен? Сто бед один ответ.

«Не желаете ванной, – говорю, – ладно, но давайте уж приступим». «Какой нетерпеливый», – игриво сказала старушка и скрылась в смежной комнате, отгороженной массивными вишневыми шторами с кистями. Одну из них жевал черных кот.

Ушла и нет, а воображение рисовало самые страшные картины. Сейчас появится в короткой юбке и чулках с желтыми бантиками на каблуках. Бежать, непременно бежать!

«А много ли заплатите?» – по петушиному воскликнул я, не выдержав томительного ожидания. Но ответа не последовало. Справа из кухни, видимо, смежная комната с ней соединялась, появилась старуха с огромной портретной рамой в руках. «Помоги, милок, еле держу». «Что это?» «Портрет мого мужа Афанасия Петровича, погиб от чахотки, да признаться и пил без меры. Давно хотела повесить да дырку в стене сама просверлить не могу, вот за тобой сходила. Дрель там, под диваном». «Не понял». «Что же тут не понятного? Ты же шабашник?» «Нет». «А чего тогда у строительного магазина околачивался? Я вашего брата там постоянно нанимаю, то гардинку повесить, то плинтус починить, берете недорого, всё беженцы бог знает откуда. Денежкой какой ни какой вам помочь – грех лишний списать». «И все? Я хотел спросить, только для этого и приглашали?» «Тебе мало?»

С плеч свалилась Джомолунгма вместе с Эверестом. А я-то подумал! Милая, дорогая ты моя старушка, я тебе не только портрет твоего мужа повешу, но и тебя, стерву, вместе с ним на стену приколочу! Что же ты со мной наделала! Ты же погубила меня, уничтожила сама того не понимая. Пропади ты пропадом вместе со своим алкоголиком Афанасием Петровичем, умершим от чахотки. Чтоб тебя черти на сто частей порвали и по белу свету разметали. Я же из-за тебя черту переступил. Убийство совершил, как Родион Раскольников, только убил не старуху (дьявол бы их всех побрал), а самого себя!

Соседки возле подъезда, прищурив поросячьи глазки, бросили мне в спину: «Быстро управился, молодец. Сразу видно, порядочный».

Черная кошка

Ну, с кем такое не бывает – идешь, а дорогу перебегает черная кошка? Наглая такая, облезлая. И у тебя сразу включаются тормоза – стоп, путь закрыт! Нет, понимаешь, конечно, что все эти приметы – язычество, пережиток прошлого, но ничего с собой поделать не можешь. Инстинкты сильнее разума и это абсолютно точно. И начинаются метания души – черт бы побрал эту хвостатую тварь… нет, я же современный, цивилизованный человек, я не то что в приметы, я и в бога-то верю через раз, когда прижмет. А тут кошка блохастая. Тьфу! Смешно даже и говорить… Смешно-то смешно, но кто-то внутри держит за горло железной рукой и шепчет: ишь какой умный, а ты не умничай, никто не знает сути и глубины мироздания и как в нем взаимосвязаны приметы и реальность. Ну сколько раз на себе проверял – уйдет перед носом автобус и дальше пути не будет и задуманное дело даже не продолжай. Тоже самое касается забытого телефона, кредитной карточки и внезапного расстройства желудка перед деловой встречей. Про оставленных дома перед рыбалкой червей и речи не идет. Будет удача? Как же, и не мечтай. Словом, как бы ты перед собой не выеживался, а приметы часто сбываются, как-будто кто-то тебе подсказывает что нужно делать, а о чем и не мечтай. Уехавший автобус или, там, троллейбус еще ладно, ничего, можно принять во внимание, но реагировать на облезлого кота, отступать перед ним, к тому же когда тебя видят посторонние, очень уж стыдно.

Так же было и тогда. Иду себе в хорошем настроении, что-то насвистываю, а аллею пересекает черная кошка. Навстречу приближается миловидная брюнетка. Вижу и она кошку замечает, и глазами так в разные стороны бегать начинает. Чуть замедляет шаг, явно в растерянности, тоже, видно, стыдно отступать. Дама-то вполне себе приличная, даже можно сказать красивая. Высокая, стройная, с крепкими бедрами, обтянутыми светлыми джинсами. На каблуках, но не чрезмерных, на таких, что делают женщину сексуальнее, а не вульгарнее и глупее, чем есть на самом деле. Вы, наверное, тоже заметили, что дамы на очень высоких каблуках, тем более шпильках, выглядят, как полные дуры. Только они этого не понимают, а потому и носят с птичьим высокомерием свои «куриные лапы».

Да. И вот эта дама, что шла навстречу, мне и своей судьбе, встречается со мной взглядом. И что я вижу? Она тоже понимает, что я в растерянности и что думаю сейчас об одном – кто из нас первым пересечет опасную черту. А кошка-гадюка, шустро перебежав дорожку, усаживается рядом, у дерева и теперь абсолютно ясно нам обоим, где проходит незримая черная линия.

И остановились мы, словно вкопанные, посмотрели друг другу в глаза. Мне показалось, что прошла вечность. И рассмеялись, нервно так, почти по-идиотски. Во всяком случае, я. И не знаешь что сказать в такой ситуации, чтобы не выглядеть совсем уж ужасно и отвратительно. Но сказать-то все равно что-то нужно. Втянул я ноздрями острый осенний воздух и спросил:

– А верите ли вы в приметы?

– Нет, конечно, – ответила она.

– И я нет, – сказал я и заржал совсем уж как полный дебил.

Женщина хмыкнула. Она сама напоминала черную кошку с коричневыми, как горький шоколад глазами.

– Вы каждый день ходите утром этой аллеей? – указал я рукой на дорожку между двумя зданиями холдинга, где работал.

– Увы, – сказала она и вздохнула.

– Почему «увы»?

– Сама еще не знаю, надо ли мне это.

Как порядочный человек, я, разумеется, не стал спрашивать, что ей надо, а чего нет. Я понимающе кивнул и мы расстались. Вроде бы одновременно пересекли кошачью черту, но мне показалось, что я это сделал первым.

И день мой в тот понедельник не заладился совершенно. Завотделом Вадик Керосинов вернулся от высокого начальства и сказал, что оно, начальство в гневе, что мой материал никуда не годится и его нужно переписывать от «а» до «я». Настроение упало до нуля. Сколько можно переделывать! Черт бы побрал это тупое начальство. А вечером купил в универсаме пачку, как оказалось, протухших пельменей и остался без ужина. Короче, день пошел насмарку. Вот и не верь после это в приметы.

Утром решил идти на работу другой дорогой, но что-то опять подтолкнуло на аллею. Шел и гадал – какая же кошка принесла мне проблемы – с хвостом или та крутобедрая, с шоколадными глазами? Надо по возможности проверить, хоть и опасно. Еще один «начальственный гнев» может закончиться для меня печально. Накануне с дамой встретились без пяти минут девять. Я выждал время и двинулся вперед.

Когда я свернул на аллею, она уже шла по ней. Незнакомка была не в джинсах, сексуально обтягивающих бедра, а в белом шикарном костюме. Контраст между одеждой и внешностью был потрясающе сильным, можно даже сказать, широким как трещина в арктическом леднике. Она была изумительна и я со всей очевидностью понял, что эта женщина мне нужна.

То что она может быть замужем, на ум не пришло. Больше всего беспокоило другое – вдруг она и есть та самая черная кошка, приносящая несчастье? Именно она, а не та хвостатая тварь, что опять сидит у дерева. Смешно? Совсем и нет. Проверенно на богатой практике: от каждой дамы ты несешь определенные потери. От одной физические, от другой моральные. О финансовых не говорю, потому что каждая женщина – прорва. Встречаются и такие, общение с которыми просто опасно для жизни. Видимо, разность потенциалов галактических объектов. При сближении происходит аннигиляция. Не из тех ли объектов эта незнакомка?

Когда до нее оставалось несколько метров, между нами опять прошмыгнула черная кошка. На этот раз я не стал рисковать, остановился. А она, ухмыльнувшись, нехотя, первой пересекла черту.

– Что, вчера были неприятности? – спросила она, не поздоровавшись, проникая прямо в душу своими горько-шоколадными глазами.

– Да, так, – потупился я. – Пельмени несвежие попались.

– Это мелочи.

– И с работы, наверное, придется уходить. Начальство достало. Ничего в материалах не смыслит, только критикует. Теперь не ценят опытные кадры.

– У меня обратная ситуация – хочешь как лучше, даешь рекомендации, а их не слышат.

– Бывает. Мир стал глухим и беспощадным, – сказал я с глупой патетикой, не понятно на что рассчитывая. Видно на сочувствие, которое порой важнее секса. Все мы, мужики, одинаковые. Но она сочувствия не проявила, лишь посоветовала: